В Старый Новый год от Рождества Христова 2012 скончался Аксель (Кока) Бакунц.

В 70-е впервые прозвучали обработки армянских народных песен – сейчас они стали классикой, особенно на фоне псевдо-эстрадной «народной» музыки. Одним из первых аранжировщиков был Аксель (Кока) Бакунц. Племянник расстрелянного в 1937-м году писателя Акселя Бакунца, добрый и улыбчивый, он подтверждал поговорку: «хорошего человека должно быть много». «Готовились мы к первому концерту «Серпантина» - пришлось побегать – аппаратура, зал, прочее. Все утряс, назначил день концерта, пришел домой, и вдруг как ударило: а что мы будем играть, репертуара -то нет. Дело было в 10 часов вечера. Достал я из холодильника бутылку водки, сел и сделал аранжировку «Назан-яр». Потом подумал - одной песни маловато – нужно еще. Так до утра и просидел - сделал «Нубар- нубар», еще несколько. В 10 утра пришел на репетицию. Вот так все и было», - рассказывал Бакунц.

Часть первая: Монолог

Об этом человеке, да и о всем его поколении очень трудно писать. Поседевшие, где-то полысевшие, они за грузом прожитых лет как-то умудрились не растерять интеллигентность, порядочность, честность – все то, что сейчас возводится чуть ли не в ранг героизма.

Аксель Бакунц - один из старейшин армянского джаза. Хотела было написать «патриарх», но как-то не вяжется это слово с его обликом. Да и к другим джазменам, которые составляют славу армянского джаза, это слово не очень подходит. Даже к самому старшему из них – Мартину Вартазаряну. Мы сидели с Акселем Вагановичем в небольшом кафе и он рассказывал – не о себе – эти ребята о себе говорить ужасно не любят. Об эстрадно-джазовом колледже, которым он руководит почти 10 лет.

«Почему-то все говорят, что нам запрещали играть джаз, рок. Никто ничего не запрещал – мы ездили с гастролями по Союзу, а пару раз даже за рубеж с нашим квартетом. Тогда просто была небольшая обязаловка: спеть одну патриотическую песню, а дальше пой, что хочешь. Так что все было в порядке. Я играл в «Крунке» в 1966-68 годах, а пели у нас Симон Терян, Раиса Мкртчян. Хорошее было время. У нас в одно время играл Карен Свасьян, ныне философ, живет в Швейцарии. Много народу играло – от души и прекрасно.
Профессиональных исполнителей, как и музыкантов, было разве что на пальцах сосчитать. Тогда и возникла идея на базе Ереванской консерватории создания эстрадно-джазовой студии, которая в 1996 году стала Ереванским государственным колледжем эстрадно-джазового искусства. Выпускники студии: Сюзан Маркарян, Эрна Юзбашян, Эмма Петросян, Нуне Есаян и другие. Я совершенно уверен, что не будь этой студии-колледжа, такого бума на певцов и певиц, который наблюдается сегодня, не было бы.

Многие хотят сразу стать знаменитостями, хотят непременно выступать на ТВ, радио, давать концерты. Есть, конечно же, среди них ребята толковые, с ярким проявлением своего индивидуального слога, но есть и пустышки, вообразившие себя Бог весть кем. Очень часто мне приходится им говорить: “Детка, займись чем-нибудь другим”.
А то, что человек талантливый, чувствуется сразу. К примеру, есть ребята, которые отлично играют на гитаре, не зная нот. Вот это - наши кадры. С вокалистами легче. По тому, как исполняется песня, можно сразу судить о данных этого человека, его слуховом кругозоре, эрудиции. Я делаю ставку на врожденный талант, внутренний дар. Его ни с чем не спутаешь.

Если повезет, то окончивший колледж сможет найти свое призвание за рубежом. Но многие прекрасно чувствуют себя и здесь, найдя работу в ночных клубах, ресторанах, кафе… Получилось так, что сегодня именно в таких местах звучит серьезная музыка. Яркий пример тому - “Поплавок”, клуб «Малхас». Уже с первого-второго курса молодежь “оседает” в ночных заведениях. Как правило, многое сегодня делается за счет личных контактов. По правде говоря, как раньше мы занимались сплошь партизанщиной, так и сегодня мы недалеко отошли от этого… Да, сегодня Министерство культуры как-то поддерживает нашу работу, но это не тот уровень поддержки. Мы всего лишь учебное заведение, записывать и популяризировать лучшие исполнения нам не под силу...

...Я почему-то совершенно уверен, что у тех, кто так страстно тянется к “рабису”, не все в порядке с генами. Чистокровный армянин не станет слушать такую музыку. Сегодня можно искоренить “рабис”, создав альтернативную музыку. Надо делать так, чтобы мы слушали больше свои произведения. Народ должен почувствовать разницу. В свое время, в начале 70-х, мы сделали такой эксперимент: народную музыку переиначили, переписав в более популярной эстрадной манере с некоторыми элементами джаза. Представьте себе, понравилось. Армянская музыка всегда отличалась от восточной и европейской. Об этом впервые сказал Комитас, выделив третью, сугубо армянскую музыку, имеющую свою эстетику, отличную от всех. Она - в крови. У талантливых музыкантов она проявляется ярче, своеобычнее. К примеру, Армен Донелян, один из десятка лучших американских джазовых пианистов, подпитанный необычайно глубоким музыкальным кругозором, сохранил в себе истинное армянство… Года два тому назад, приехав на родину, он открыто тянулся ко всему народному, его это всерьез увлекало, тянуло к себе. А когда наш ансамбль “Серпантин” исполнил “Ераз”, он не смог сдержать слез. После он рассказал, что вдруг вспомнил эту песню, которую еще в детстве напевал ему отец...»

Вот такой получился монолог. Наверное, можно было спросить и о том, как он начал играть, почему именно джаз и ничего больше, тысячи разных почему. Но сколько ни рассказывай о человеке, лучше него самого это никто не сделает. Так оно правильнее и – честнее.

Часть вторая: колледж, из которого ему все же пришлось уйти.

И кто знает, может это и стало той каплей, которая добила Бакунца. Профессиональных исполнителей, как и музыкантов, всегда было мало, особенно в «легком» эстрадном жанре. Считалось, что эстрадники – люди несерьезные и учиться им, в общем-то, ни к чему. Оказывается, не все так просто – учиться надо. И в 1996 году возникла идея на базе эстрадно-джазовой студии Ереванской консерватории создать государственный колледж эстрадно-джазового искусства. Выделили колледжу помещение во Дворце молодежи, числившемся тогда на балансе министерства культуры, и талантливая молодежь получила возможность постигать азы творчества у признанных мэтров отечественного джаза.

Эстрадно-джазовый колледж (кстати, это единственное на Кавказе учебное заведение подобного профиля) ютился в нескольких комнатах «Кукурузы». За стенкой – плавательный бассейн. Повышенная влажность, спертый воздух, не говорим уже об осыпающемся потолке и разбитом паркете. В таких условиях существовать невозможно, а уж учиться – тем более. Летом в колледже еще терпимо, но вот пойдут дожди - на каждом шагу придется ставить ведра, тазики. Зимой холодно, а ведь музыкантам нужны нормальные условия. Здесь же не только инструменталисты и вокалисты, но и танцкласс, а заниматься у балетного станка в холодном помещении – невозможно.

Дворец молодежи приватизирован в прошлом году, и колледж, по сути, оказался на улице. Новые владельцы, по доброте душевной, позволяют музыкантам ютиться на старом месте, но долго так продолжаться не может. «Кукурузу» уже начали демонтировать, и пока мы с Бакунцем беседовали, на улице вовсю тарахтели бульдозеры. Ощущение, надо сказать, удручающее… Так и казалось, что здание сейчас рухнет, погребая под развалинами магнитофоны, синтезаторы, саксофоны, рояль, и нас, грешных…
По словам директора, была устная договоренность о предоставлении учебному заведению другого помещения, но она так и осталась договоренностью, не помогло даже вмешательство председателя Союза композиторов Роберта Амирханяна.
По словам тогдашнего министра культуры Овика Овеяна, никакой проблемы тут нет, колледжу предоставят помещение, но когда это будет – министр не уточнил. Обещанного, как известно, три года ждут. Подождать, конечно, можно… Однако уже начались вступительные экзамены, и из-за бытовой неустроенности колледж теряет потенциальных студентов – кому же захочется учиться в таких условиях! А это, помимо всего прочего еще и деньги. Они невелики, но все лучше, чем ничего. Ведь помимо мизерной государственной субсидии, которой едва хватает на зарплату преподавателям, колледж существует на доходы от платного отделения. Бакунц осознает, что обустройство на новом месте потребует значительного вложения финансовых средств. При нынешнем министре колледжу все же дали помещение, но… директором Бакунц уже не был.

Часть третья: Лирическая

На очередном джазовом фестивале в Ереване, году кажется в 2006-м, играли ветераны джаза (так и было написано в программках) – всеми узнаваемые и любимые Левон Малхасян, Александр Захарян, саксофонист, приехавший из Москвы, Ерванд Ерзнкян, Аксель Бакунц и Армен «Чико» Тутунджян – те самые ветераны, без которых история армянского джаза – не история. Играл тот самый знаменитый состав, который на всех джазовых фестивалях СССР брал первые места. Начали они свое выступление с классика джаза Диззи Гиллеспи - «A night in Tunisia».

Представляя музыкантов, Мартин Вартазарян нашел для каждого и теплое слово, и шутку, и слова благодарности. А потом они играли так же, как и 35 лет тому назад. Конечно, кое-что в их игре изменилось – добавилось профессионализма, опыта. Но все также они понимают друг друга без слов и играют так, как будто только вчера вместе репетировали. Потом они же играли вместе с оркестром, чтобы, как выразился ведущий, никто бы не подумал, что они только вместе умеют играть.

Все дело в том, что они вообще умеют играть, даже в случае с Малхасом, то есть не зная нот. Кстати, представляя его, Мартин Вартазарян сказал: «Человек слова. Сказал, что не будет учить нот и так и не выучил». Про Александра Захаряна: «Его «Дле яман» на саксофоне звучит как на дудуке». «Я даже не знаю – он и музыкант, и преподаватель, и журналист – одним словом -Чико», - это уже про Армена Тутунджяна. Ну а Акселя Бакунца Мартин Цолакович просто предложил залу позвать так, как его знают без малого пять десятков лет - «Кока!Кока!».

Ветераны отыграли блестяще, лишний раз доказав, что единомыслие в джазе, да и в любом другом деле – великая вещь. Тем более, когда все это длится уже 35 лет.
В одну из встреч Аксель Ваганович подарил мне диск группы «Серпантин» с надписью: «Встретимся через 35 лет…».

Он поспешил….

 

Карине Тер-Саакян